«Хризалида» — одна из самых красивых и композиционно тонких работ художника. Здесь все дуалистично, все двоится. Хрупкая беззащитность девушки, ее нежная кожа, розовеющие ушные раковины, обритая голова с красно дорожкой шрама, тонкие запястья вызывают инстинктивное сочувствие, желание помочь.

Но внезапно понимаешь, что все не совсем так, как кажется. Отростки-антеннки на позвоночнике, странный потусторонний взгляд, устремленный прямо на нас из отражения в стекле, браслет на руке и татуировка с номером на предплечье — тревожные символы того, что это возможно не до конца человеческое существо.

От тонкой фигуры в таком земном сарафанчике веет легким холодком какого-то запрограммированного равнодушия и покорности. Художник мастерски добивается этого ощущения чистыми оттенками холодного красного, белого и серого, кое-где создавая дополнительные акценты нечеловеческой стерильности тончайшим красным контуром.

Отстраненность, запрет на эмоциональность подчеркнута такой же стерильной чистотой, стандартным дизайном и бескопромиссным меню служебной столовой.

Но художник никогда не останавливается на одном настроении, одном впечатлении. Он втягивает нас в картину. Благодаря искусному использованию сложной системы отражений и перспективы Андрей Сурнов погружает зрителя сразу в три пространства.

С одной стороны, мы находимся вне изображения, с другой — перемещаемся внутрь интерьера столовой, где, словно кораблики по волнам плывут треугольные паруса салфеток к желанной пристани — витрине с едой. Третье пространство — это дорога, уходящая в даль.

Звучание работы полифонично. Это острые ритмы треугольников, которые задают тревожный темп происходящему. Эти ритмы читаются в пространстве стены между стульями, в салфетках, в диагоналях столов. Их звучность нарастает, подчеркнутая горизонталями витрины и городскими огнями вдали.

И на фоне этих сильных аккордов легким стаккато звучит мелодичная партия двух рифм — странного позвоночника и шрама девушки и красной дорожки фонарей за окном.

Мы увидели все? Нет. Если посмотреть внимательнее, мы заметим. что вернулись к началу — к ощущению сочувствия. Всего одна говорящая деталь заставляет нас вдруг снова увидеть в странном существе живого и беззащитного человека. На запястье девушки, рядом со служебным браслетом есть тонкая красная ниточка — такая бесхитростная, наивная и такая говорящая о совсем простых и очень человеческих заблуждениях.