«Бунт» — это прозрение тех процессов, которые зреют в глубине социума во всех странах мира. Социальная, имущественная, культурная поляризация общества поразила человечество. Трагизм состоит в том, что если продолжать превращать человека в зарегулированный механизм, это приведет к росту энтропии по экспоненте и сильнейшему взрыву. Полотно исполнено глубокого трагизма происходящего. В сюжете нет положительных и отрицательных персонажей. И та, и другая стороны повязаны обоюдным насилием. Художник сострадает обнаженному и ослепленному кровью гиганту, который открыт и уязвим для карательных средств системы. Но такое же сочувствие вызывают защитники существующего порядка, столкнувшиеся с неуправляемой, инстинктивно действующей разрушительной силой. «Кровь за кровь» — это история, которая трагична для всех. Кто бы ни одержал победу, она всегда будет пирровой. Автор сочувствует всем своим персонажам, но сочувствует по-разному. Стражи порядка, погибающие в схватке с восставшим гигантом, вызывают сочувствие бессмысленностью и безымянностью своей вынужденной жертвы. Их непонимание и ужас, их мгновенное осознание собственного бессилия перед великаном порождают жалостьругое дело — сам восставший. Это сложный образ, вызывающий в памяти самые противоположные ассоциации. Почти буквальное повторение позы и масштабная мощь изображения отсылают нас к фигуре Христа в «Страшном суде» Микеланджело. Трагическая сцена считывается как время Судного дня, когда грянет возмездие. Но автор, в отличие от своего предшественника, не восхищается пластикой и красотой мускулистого тела, не питает никаких иллюзий по поводу исхода конфликта, не романтизирует своего героя. Он исполнен сочувствия и сострадания. Он понимает, что стихийный, неосознанный протест обречен, что гигант уязвим и беззащитен, слеп и жесток. В работе есть что-то одновременно от хтонического ужаса «Сатурна, пожирающего своего сына» кисти Гойи и жертвенности его же «Расстрела повстанцев». Натурализм и экспрессия изображения граничат с натурализмом и экспрессией Изенгеймского алтаря, светотеневые решения заставляют вспомнить великих мастеров кьяроскуро.
